На приверженцев старины обрушились репрессии: многие были отправлены в ссылку (подобно боярыне Ф.П.Морозовой), другие истреблены физически (как жертвы «Соловецкого сидения» – разгромленного в 1676 правительственными войсками массового протеста братии Соловецкого монастыря либо как сожженные в 1682 в срубе после многолетнего заточения «пустозерские страдальцы» протопоп Аввакум, священник Лазарь, дьякон Федор и инок Епифаний). Массу жизней унесли «гари», пожары в переполненных избах, где люди, творя молитву, укрывались от солдат-гонителей, которые в большинстве случаев были, вероятно, коллективными самоубийствами. Жертвы гонений стали мучениками староверия, чья гибель укрепила среди их соратников чувство непримиримой вражды к «никонианам», жестокие дела которых воспринимались как знаки пришествия антихриста. Частные признания некоторых иерархов господствующей церкви (в том числе и самого Никона) в том, что разные обряды «равночестны», уже не могли исправить положения. Протест, явный или тайный (тайный, поскольку некоторые иереи священнодействовали по-старому втихомолку, не вступая в открытые прения с «новообрядцами», как это делал Аввакум), оформлялся в особую церковь.

Процесс этого оформления был сложен и противоречив, отражая противоречивую, то репрессивную (при допетровских самодержцах, а также Анне Ивановне, Александре I к концу царствования последнего или Николае I), то сравнительно более веротерпимую (при Петре I или Екатерине II) политику правительства в отношении старообрядцев. Первоначально среди последних возобладал центробежный порыв: стремясь сохранить старые обряды, книги, иконы, весь свой религиозный быт (вплоть до особого рода молитвенных четок-«лестовок») от господствующего «нечестия», они устремились в менее населенные или совсем безлюдные места (Керженец в Нижегородской губернии, Стародубье на Черниговщине, Ветка в Королевстве Польском, Иргиз на границе Куйбышевской и Саратовской губерний и др.), устраивая там мужские и женские «скиты» – так назывались, в силу их потаенности, старообрядческие монастыри. Те же, кто оставался «в миру», старались уйти в подполье, поддерживая связь со «своими» по принципу строгой конспирации. Послабления властей обычно плотно чередовались с новыми притеснениями (так, Петр I разрешил староверам жить в городах открыто, но обложил их при этом дополнительным налогом и не раз посылал солдат на разорение скитов, – в результате начался обратный отток староверов в города, усилившийся в 19 в.). В этих условиях сложились разные толки старообрядчества, среди следует выделить три важнейших.

Беспоповщина – направление, возникшее в 17 в. после того, как умерли все священники, поставленные до Никона, т.е. те иереи, с которыми «люди древлего благочестия» могли пребывать в богослужебном общении. Поскольку общаться с попами-«никонианами» запрещалось, а епископов, наделенных правом рукополагать новых священников, у староверов не было, многие из них пришли к единственно, как им казалось, возможному выводу: в наступающие «последние времена» попов и не нужно, насущные же для спасения таинства – крещение и покаяние – могут совершать и миряне. При этом вступающие в общину новообрядцы обязательно должны были быть крещены заново. Ведущим центром беспоповцев была Выговская пустынь (в Карелии), где жили братья Андрей и Семен Денисовы, которым принадлежит окончательная редакция Поморских ответов, знаменитого «старообрядческого катехизиса» 18 в.; при Николае I пустынь была беспощадно разорена.

Наиболее радикальные из беспоповцев считали, что в «последние времена» не нужно вступать и в брак, – тем самым составив (к концу 17 в.) особый толк «безбрачников», или «федосеевцев» (по имени их духовного вождя Феодосия Васильева). В этой среде народился и еще целый ряд течений (к примеру «нетовское согласие»), у которых не было ни храмов, ни церковных служб, но в силу своего узкосектантского характера большинство из них со временем исчезло.

дальше