Арьядэва I. Сведения об Арьядэве I содержатся в комментарии Чандракирти к его основному сочинению, у Кумарадживы (5 в.), который перевел биографию философа на китайский, у Сюань-цзана (7 в.), у других китайских авторов, у тибетских историков Будона (14 в.) и Таранатхи (17 в.). По версии Сюань-цзана бодхисаттва Арьядэва (Дэва – «Божество») прибыл в Индию с острова Шри-Ланка, чтобы обсудить с Нагарджуной некоторые аспекты учения мадхьямики. Нагарджуна передает ему свою чашу для сбора милостыни, наполненную водой, а Дэва бросает в нее иголку. Когда ученик Нагарджуны возвращает ему чашу с иглой, мэтр восхищается «красноречивым молчанием» владельца иглы. Нагарджуна поясняет, что чаша с водой символизирует его чистое учение, а иголка – то, что Дэва претендует на полное познание этого учения до самого «дна». Арьядэву торжественно вводят к учителю, он с подобающей скромностью приближается к нему, и тот, побеседовав с ним, назначает его своим преемником. По тому же кругу преданий, Арьядэва погиб от рук убийцы, которым оказался последователь одного из «еретических» учителей, которого ученик Нагарджуны победил в споре. Преступник подстерег его и вонзил в него меч, когда тот предавался медитации в лесу. Перед тем как испустить дух, Арьядэва просветил убийцу и увещевал учеников, обращаясь к аргументам философии мадхьямики, отказаться от его преследования. Все нереально, говорил Дэва, и если тщательно рассмотреть все, что происходит в мире явлений, то где вы найдете реальную жестокость меча, равно как и того, кого пронзают мечом?! Признавая истинную природу вещей (татхата), нельзя обнаружить ни убийцы, ни убитого. По Будону, Арьядэва родился на Шри-Ланке в цветке лотоса и был «принят» царем этой страны, а когда вырос, пришел на место, где проповедовал Нагарджуна (какое именно, не сообщается), и стал его учеником. На Шри-Ланку как на родину Арьядэвы указывают и другие биографические версии (хотя и не все), согласно которым он родился там в царском доме, отказался от трона и уехал в Южную Индию, а затем пришел в Паталипутру (совр. Патна), где встретился с Нагарджуной, овладел техникой диспута, отличился в этом искусстве и благодаря ей обратил многих брахманистов в махаяну. Его звали также Канадэва («Одноглазое божество») за то, что он пожертвовал один глаз женщине небуддистке (версия Таранатхи), богине какого-то дерева (версия Будона) или золотой статуе Махешвары-Шивы (китайская версия). Если признать реальность связей между Нагарджуной и Арьядэвой, то время жизни последнего можно отнести ко 2–3 вв.

Самое значительное произведение Арьядэвы I – стихотворная Чатухшатака (Четыре сотни стихов), написанная, как и основное сочинение Нагарджуны, «научными стихами»-кариками, сохранившаяся на санскрите (частично), китайском и тибетском, которая делится на две половины. В первой рассматриваются вопросы «практической философии» – стратегия преодоления заблуждений (випарьяса), страстей (клеши), привязанностей к житейским радостям. Вся эта часть завершается различением двух уровней истины: на уровне практической истины будды учат тех «любителей дхармы», которые стремится к достижению «заслуги» (пунья) и неба, на уровне истины конечной – «пустотности», и различение адептов совершенно оправданно; как с «варварами» (млеччхи) можно говорить только на понятном для них языке, так и с «обычными людьми» можно употреблять только «разговорные понятия». Вторая половина трактата посвящена собственно философским проблемам: критике идей постоянства вещей, существования Атмана, субстанциального времени, ложных взглядов в целом, индрий и их объектов, вере в «крайности» (вроде бытия и небытия вещей), в наличие составных вещей. Завершается трактат изложением концепции «пустотности» сущего (шуньята) – единственной «положительной» доктрины мадхьямики. Арьядэва I, в отличие от Нагарджуны, уделяет преимущественное внимание критике не столько буддийских оппонентов мадхьямики, сколько ведущих брахманистских направлений его времени – вайшешики и санкхьи. Арьядэва не чуждается и проблем «политологии», настаивая на том, что правильное царское правление должно опираться на буддийскую дхарму (ср. некоторые сочинения, приписываемые Нагарджуне, например Ратнавали).

Если Чатухшатака сохранилась на всех трех основных языках махаяны, то прозаическая Шатакашастра (Трактат в 100 [единицах]) – только в китайском переводе. Сохранившаяся первая половина текста посвящена тем же предметам, что и собственно философская часть Чатухшатаки: Атману, единству и множественности, индриям и их объектам, причинности, постоянству вещей и «пустотности».

Арьядэве приписывается и множество других произведений. В их числе Акшарашатака (Сотница о непреходящем); логический трактат, посвященный опровержению некорректных модусов среднего термина; шестистишье, где все явления объявляются иллюзорными и проводится разграничение двух уровней истины, о которых шла речь в основном произведении.

Влияние Арьядэвы на буддийскую мысль было более чем значительным. На его основное сочинение был написан комментарий Чандракирти. В Акутобхае, предполагаемом автокомментарии Нагарджуны к Мулямадхьямака-карике, цитируется Арьядэва. Значение его сочинений для развития идей мадхьямики в Китае и Тибете считается общепризнанным. Его наследие служит основой японской махаянской секты Санрон.

Арьядэва II был мадхьямиком-тантриком, изучал алхимию в Наланде, учился у другого Нагарджуны. По версии Таранатхи, встретился с Нагарджуной, когда тот направлялся к горе Шрипарвата, взошел на нее вместе с ним и достиг совершенства жизненнего эликсира. Поскольку Арьядэва II цитирует Бхававивеку и Камалашилу, наиболее оправданной представляется датировка его жизни в рамках 8–9 вв.

К числу произведений, приписываемых Арьядэве II, относится, в первую очередь, Мадхьямакабхрамагхата (Поражение поисков заблуждений в мадхьямике), представляющая собой преимущественно выдержки из Мадхьямакахридайи и Таркаджвалы Бхававивеки. Вполне оправданна атрибуция ему трактата Джнянасарасамуччая (Выдержки из квинтэссенций знаний), где в форме компендиума излагаются философские доктрины как буддийских, так и небуддийских школ. Арьядэве II приписывается и Читтавишуддхи-пракарана (Специальный трактат об очищении ума), содержащий традиционные для буддистов насмешки над брахманистским ритуализмом: если бы «освобождение» достигалось омовениями в водах Ганга, то самыми «освобожденными» были бы рыбаки, а тем более рыбы, которые проводят там всю жизнь. Текст содержит тантрические идеи, а также заимствования из греческой астрономии.

См. также АНАТМАВАДА; БОДХИСАТТВА; БУДДА И БУДДИЗМ; БХАВАВИВЕКА; ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ; МОКША; НАГАРДЖУНА; ПУНЬЯ; ТАТХАТА; ЧАНДРАКИРТИ; ШУНЬЯТА.

Васильев В. Буддизм, его догматы, история и литература, ч. 1–3. СПб, 1857–1859
Андросов В.П. Нагарджуна и его учение. М., 1990
Андросов В.П. Словарь индо-тибетского и российского буддизма. М., 2000