Дейктические элементы могут представлять собой отдельные лексемы, а могут быть связанными аффиксами в составе других слов. Так, например, русское личное окончание -у (в слове пишу) так же указывает на говорящего, как и местоимение я.

Предметный, пространственный и временной дейксис. Персональный дейксис в сущности является частным случаем более широго явления – предметного дейксиса. Немаркированные средства выражения предметного дейксиса – местоимения 3 лица, сопровождаемые эксплицитным указующим жестом (рукой, головой, глазами): (1) [Учитель собирается наказать одного из дерущихся школьников, а тот возражает:] Это все он начал [показывая рукой на одного из своих противников по драке]. Столь же стандартно выражение предметного дейксиса при помощи указательных местоимений (употребленных субстантивно либо адъективно в составе именной группы): (2) [А. показывает Б. фотографии; Б. спрашивает, указывая на одно из лиц на фотографии:] А это кто такой? (3) – Верите ли, это бредовое сооружение Ирода, – прокуратор махнул рукой вдоль колоннады, так что стало ясно, что он говорит о дворце, – положительно сводит меня с ума (Булгаков). В языках мира (в том числе в русском) местоимения 3 лица часто диахронически происходят из указательных местоимений, что показывает тесную связь этих двух классов единиц.

Предметный/персональный дейксис может осуществляться без помощи жестов, если используются специализированные дейктические средства. К ним относятся местоимения, указывающие на участников коммуникативного акта (местоимения 1 и 2 лица). При употреблении этих местоимений аналогом жеста является непосредственная физическая вовлеченность говорящего и адресата в коммуникативный акт. В обоих случаях – и при использовании жестов, и при опоре на координаты коммуникативного акта – при дейксисе устанавливается непосредственная связь между языковым выражением и внеязыковым объектом. В этом состоит главная черта прототипических дейктических выражений.

Как было отмечено Э.Бенвенистом, категория лица (и в местоимениях, и в глаголе) неоднородна: 1 и 2 лицо, обозначающие участников коммуникативного акта, противопоставлены 3 лицу, которое Бенвенист охарактеризовал как «не-лицо». Это противопоставление имеет много частных отражений. Некоторые языки (например, атабаскские языки Северной Америки) по-разному кодируют 1 и 2 лицо, с одной стороны, и 3 лицо, с другой. Во многих языках (например, некоторых тюркских) местоимения 3 лица неотличимы от указательных местоимений. В некоторых языках местоимения 1 и 2 лица не различаются (напр., независимые местоимения множ. числа в папуасском языке йимас). Наконец, во многих языках проявляется так называемая личная, или дейктическая, иерархия вида «1, 2 > 3», т.е. 1 и 2 лицо имеют приоритет перед 3 лицом в отношении тех или иных грамматических явлений.

Пространственный и временной дейксис осуществляется в языках мира формальными элементами двух основных типов: именными группами, включающими указательные местоимения или их аналоги (в этом лесу, в этом году) и элементами наречного типа (здесь, сегодня, сейчас, [такое-то время] назад). Помимо этого, во многих языках для выражения времени существует одноименная грамматическая категория. Высказывание типа Я пишу статью с глаголом в настоящем времени ясно указывает на промежуток времени, включающий момент речи.

Существуют более сложные пространственные и временные дейктические выражения, указывающие не непосредственно на объекты, места и моменты, совпадающие с дейктическим центром, а через их посредство на другие объекты, места и моменты (в соседней комнате, поблизости, в прошлом году, вчера, скоро, раньше). Так же устроено употребление прошедшего и будущего грамматического времени, например Я буду писать статью – указание на промежуток времени, определяемый по отношению к настоящему моменту.

Предметный и пространственный дейксис часто бывает трудно различить. Ср. следующую цепочку слов, означаемые которых различаются размером: ручка – стол – комната – здание – город – страна – планета... Каждый из этих концептов может функционировать в дискурсе и как объект, и как локус. Концепты меньшего размера в левой части шкалы (эта ручка) чаще оказываются объектами, а концепты в средней и особенно правой частях – локусами (в этом городе). В высказывании типа Этот район неудобен для проживания трудно определить, является ли дейктическое выражение предметным или пространственным.

В работе М.Хаспельмата (1997) было показано, что в языках мира временные выражения (в том числе дейктические) обычно происходят из пространственных – ср. хотя бы русское слово прошлое. Этот диахронический процесс основан на универсальной метафоре «Время – это пространство». В результате между пространственным и временным дейксисом также возможны переходные случаи. Например, в высказывании типа Перед поворотом ты увидишь бензоколонку затруднительно определить, какой именно тип дейксиса имеет место – «еще» пространственный или «уже» временной.

Место дейксиса в языковой системе. Иногда в семантических теориях дейктические выражения рассматриваются как экзотические, отличающиеся от «нормальных» языковых единиц, значение которых не зависит от контекста и конситуации. В действительности же очень широкий круг языковых единиц имеет дейктические компоненты. Так, например, английские глаголы come 'приходить' и go 'уходить' являются дейктическими по своей природе: выражение come to X 'прийти в Х' может быть использовано, только если говорящий и/или адресат находится в месте Х либо в момент описываемого события, либо в момент речи. В японском языке можно употребить обычный глагол kaite, означающий 'написал', в предложении типа 'Я написал письмо студенту', но нельзя в предложении 'Студент написал письмо мне' – в этом случае необходимо добавить дейктический глагол, например kaite kureta, букв. 'написал мне-дал'. Многие лексемы, которые не являются исключительно дейктическими, допускают дейктическое употребления, например рядом в выражении садись рядом. Дейктические значения и дейктические элементы представляют собой один из фундаментальных и универсальных элементов человеческого языка. М.Б.Бергельсон и А.Е.Кибрику (1981) принадлежит предложение выделять в семантическом представлении особый дейктический компонент.

История изучения дейксиса. Понятие «дейксис» известно с античных времен, но в новое время внимание к нему привлек немецкий индоевропеист К.Бругманн (1904). На работу Бругманна опирался известный немецкий психолог и лингвист К.Бюлер, который в своей книге 1934 Теория языка много места посвятил исследованию дейксиса. Бюлер первым эксплицитно указал на два явления, производные от собственно дейксиса: анафору и Deixis am Phantasma – явление мысленного переноса дейктического центра в произвольное место пространства и времени (об обоих явлениях см. ниже). Семиотическая традиция связана с Ч.Пирсом, который в 1940 предложил называть указательные местоимения индексальными знаками, создающими непосредственную связь между словом и объектом. Еще одна традиция изучений дейксиса ведет начало от О.Есперсена, который в 1922 предложил понятие шифтер для характеризации языковых единиц, употребление и понимание которых радикально зависит от говорящего и других коммуникативных координат. Дейктические элементы – наиболее типичные примеры шифтеров. Дейктические выражения в принципе не интерпретируемы вне контекста. Высказывание типа Я сейчас здесь не может быть понято, если адресат не знает, кто является говорящим, где и когда это высказывание было порождено. В несколько других терминах аналогичные идеи несколько позже развивали А.М.Пешковский и Э.Бенвенист. Понятие шифтера позже было популяризовано Р.Якобсоном, который в известной статье Шифтеры, глагольные категории и русский глагол (1957) противопоставил шифтерные (дейктические) и нешифтерные грамматические категории. Например, в языках часто имеются две грамматические категории, связанные с семантикой времени, – время и вид. Первая из них является шифтерной категорией, вторая – нет. Значение шифтеров весьма абстрактно, а их референция переменна, хотя и в каждом конкретном случае очень конкретна. Если в разговоре участвует несколько говорящих, то в дискурсе будет представлено соответствующее количество разных я, а число референциально различных мы может быть намного больше. Усвоение правил употребления личных местоимений я и ты обычно дается детям не сразу. Тем не менее подавляющее большинство языков мира пользуется этими универсально применимыми – и потому очень экономными – языковыми элементами. Редким исключением является риау – индонезийский язык, в котором говорящие используют для референции к себе и адресату личные имена.

В последнее время изучение дейксиса из чисто теоретического все больше опирается на эмпирическое изучение дейктических средств в языках мира. Собраны большие корпусы данных по дейктическим средствам различных языков. Так, в сборнике Местоименные системы (1987), составленном У.Виземанн, собран богатейший материал по многим языкам различных ареалов, в том числе малоизученных – Амазонии, Новой Гвинеи, Африки и т.д. Местоимения как одно из основных дейктических средств представляют собой наилучший полигон для исследований дейктических механизмов.

Р.Перкинс (1992) провел оригинальное лингво-антропологическое исследование ряда грамматикализованных дейктических категорий (таких, как лицо местоимений, инклюзивность/эксклюзивность, близость от говоряшего, грамматическое время). На материале языковой выборки из нескольких десятков языков Перкинс проверял гипотезу о связи между числом дейктических различий в языке и сложностью культуры, пользующейся этим языком (сложность культуры оценивается по антропологическим критериям – таким, как тип хозяйства, оседлость/кочевье, классовая структура и т.д.). Согласно статистическим данным Перкинса, чем сложнее культура, тем меньше дейктических категорий грамматикализовано в используемом ею языке.

В исследовании Х.Дисселя (1999) детально рассмотрено основное средство пространственного (а также и предметного и временного) дейксиса, а именно указательные местоимения, или демонстративы. Диссель различает демонстративы нескольких синтаксических типов – субстантивные (Как в русской фразе А это что такое?), адъективные (Это кресло удобное), адвербиальные (там) и «идентифицирующие» (вот). Помимо наиболее распространенного противопоставления по близости/дальности относительно дейктического центра (обычно – местонахождения говорящего), в языках мира встречаются более сложные дейктические системы, основанные на видимости/невидимости референта для говорящего, на расположении референта выше/ниже говорящего (напр., в лезгинском – нахско-дагестанская семья), на расположении референта относительно водных преград – выше/ниже говорящего по течению реки, ближе к реке/дальше от реки по сравнению с говорящим, на той же/на другой стороне реки по сравнению с говорящим (атабаскские языки Аляски). Демонстративы обладают редкой для служебных слов особенностью – они этимологически никогда не происходят из лексем других классов. Таким образом, демонстративы входят в базовый морфологический состав языков. Вероятно, это объясняется именно их дейктической функцией: дейксис представляет собой один из древнейших и наиболее фундаментальных механизмов человеческого языка.

В современной лингвистике постепенно формируется типология языков с точки зрения использования дейктических категорий. Так, С.Левинсон противопоставляет два типа языков с точки зрения того, какой момент времени принимается за основу при письменной коммуникации – момент создания сообщения или момент его получения адресатом. Одни языки склонны к выражениям типа Я пишу это сегодня, а ты получишь это завтра, другие – к выражениям типа Я написал это вчера, а ты читаешь это только сегодня.

Подробно исследованы дейктические системы отдельных языков. Так, в работе Л.Гренобль (1998) описывается дейктическая система русского языка. Части I, II этой работы представляют собой полное таксономическое описание русских дейктических средств и одновременно хорошее введение в современные представления о дейксисе.

Производные виды дейксиса. До сих пор речь шла лишь об одном фундаментальном типе дейксиса – так называемом первичном дейксисе. Существует по крайней мере три различных явления, которые производны по отношению к первичному дейксису и относительно самостоятельны от него: вторичный дейксис, анафора и текстовый дейксис.

При первичном дейксисе указание осуществляется с опорой на дейктический центр «говорящий, здесь, сейчас». В дискурсе могут создаваться альтернативные дейктические центры, куда виртуально помещается мысленный субъект, и тогда возникает явление вторичного дейксиса. Рассмотрим высказывание Увидев удивленные лица хозяев, Иван понял, что его здесь не ждут. В придаточном предложении что его здесь не ждут, обозначающем косвенную речь, содержатся три дейктических элемента – его, здесь и 'настоящее время', – которые основаны на мысленном дейктическом центре. Местоимение 1-го лица меня в таких случаях заменяется на местоимение 3-го лица, а пространственные и временные дейктические элементы могут оставаться неизменными. Явления такого типа Е.В.Падучева (1996) называет «нарративным режимом интерпретации». Перенос дейктического центра может быть грамматикализован, например, в таком глагольном времени, как плюсквамперфект (событие, предшествующее некоторому другому событию, принимаемому за точку отсчета). Ю.Д.Апресян (1986) исследовал дейктические элементы в лексической семантике широкого круга языковых единиц и ввел для их описания понятие «наблюдатель». Например, странно сказать На дороге показался я, так как смысл глагола показаться включает идею наблюдателя, отделенного расстоянием от наблюдаемого. Явления вторичного дейксиса имеют длительную историю изучения. В частности, они были подробно описаны В.Н.Волошиновым (1930).

Известно, что большинство формальных средств, способных употребляться дейктически, могут также употребляться и анафорически. Анафора – упоминание референтов, уже активированных в рабочей памяти говорящего и адресата (см. АНАФОРА). Так, при анафорическом употреблении местоимений 3-го лица говорящий часто опирается на то, что соответствующий референт только что был упомянут в предшествующем дискурсе. Вторичное анафорическое употребление дейктических элементов основано на метафоре, уподобляющей память человека очевидному физическому окружению коммуникативного акта. (Данная трактовка анафоры как явления, производного от дейксиса, иногда именуется «локалистской».) Хотя понятие анафоры в первую очередь связывается с употреблением именных групп, в действительности аналогичный перенос происходит и с другими типами языковых единиц, имеющих в своем значении шифтерные компоненты, например наречий. Ср. высказывания Вася, я чувствую: клад находится где-то рядом ('рядом с говорящим') и Молодые люди чувствовали, что клад находится где-то рядом ('рядом с активированным референтом «молодые люди»'). Широко известно сопоставление дейктического и анафорического механизмов, предложенное Дж.Лайонзом (1977).

Не могут употребляться анафорически лишь наиболее специализированные дейктические элементы – я, ты, здесь, сейчас. Е.В.Падучева формулирует эту особенность местоимений 1 и 2 лица как «обязательность дейктических местоимений» (т.е. невозможность полных именных групп на их месте). Тем не менее местоимения 1 и 2 лица множественного числа могут содержать анафорический компонент – это относится, например, к местоимению мы, обозначающему говорящего плюс еще кого-то, в том числе третьих лиц. В высказывании типа Маша дала согласие, и скоро мы поженимся местоимение мы является одновременно (и раздельно) дейктическим и анафорическим.

Еще одна конвенциональная метафора уподобляет письменный (а иногда даже и устный) текст физическому пространству или времени коммуникативного акта. На этой метафоре основаны такие выражения, как выше было показано, в последнем случае, в следующем параграфе, в этом предложении пять слов. В таких случаях говорят о текстовом (или дискурсивном) дейксисе. Дейктическим центром в этом случае является та точка текста, в которой в данный момент находится автор текста и его адресат.

Существует также термин социальный дейксис, иногда используемый в исследованиях категории вежливости в разных языках. Например, в русском языке выбор между местоимениями 2 лица ед. числа ты и Вы обусловлен, в частности, относительным социальным статусом говорящего и адресата. Это явление непосредственно не связано с дейксисом как таковым, и появление термина «социальный дейксис», вероятно, связано лишь с тем обстоятельством, что категория вежливости часто маркируется на дейктических элементах, в особенности на личных местоимениях.

Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Л., 1930
Бюлер К. Теория языка. М., 1934/1993
Демьянков В.З. Англо-русские термины по прикладной лингвистике и автоматической обработке текста, вып. 2. М., 1982
Кибрик А.А. Об анафоре, дейксисе, и их соотношении. – В сб.: Разработка и применение лингвистических процессоров. Под ред. А.С.Нариньяни. Новосибирск, 1983
Человеческий фактор в языке. Коммуникация. Модальность. Дейксис. Под ред. Т.В.Булыгиной. М., 1992
Падучева Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М., 1996