В анафорической функции выступают местоимения 3 лица, а также другие типы местоимений, в частности указательные, возвратные, относительные (последние два типа имеют ярко выраженную синтаксическую специфику). Однако не все местоимения являются анафорическими. Более того, основной сферой употребления личных местоимений является дейксис (т.е. непосредственное указание на объект внеязыковой действительности, см. ДЕЙКСИС). Местоимения 1 и 2 лица, обозначающие участников акта коммуникации, являются почти исключительно дейктическими. Местоимения 3-го лица также могут употребляться дейктически, но чаще в дискурсе употребляются анафорически.

Часто термин «анафора» применяется не только к местоимениям, но и к другим референтным именным группам. Ср. следующую модификацию приведенного выше текста: (2) Юрий Петров_i вернулся на борт станции. Космонавт_i сообщил, что чувствует себя нормально. В данном случае во втором предложении употреблено не местоимение, а полная именная группа (космонавт), но тем не менее референт этой именной группы может быть идентифицирован лишь с учетом антецедента в предыдущем предложении (Юрий Петров). Такого типа случаи вполне укладываются в определение анафоры, приведенное выше: именная группа может быть проинтерпретирована без контекста в несколько большей степени, чем местоимение, но тоже не полностью.

Характер понятийного аппарата, связанного с явлением анафоры, указывает на то, что данный термин ориентирован на аналитический подход к языку – на процессы понимания текста говорящим или на структурное описание отношений между элементами текста. Кроме того, понятие «анафора» представляет соответствующее явление изолированно от других дискурсивных явлений. Более адекватен подход, при котором использование анафорических выражений рассматривается лишь как аспект более широкого явления – процесса конкретной референции – употребления говорящим в речевом акте тех или иных языковых выражений для обозначения определенных объектов и лиц. Конкретная референция, в свою очередь, – часть референции вообще.

Когда говорящему нужно поименовать некоторый референт, он располагает определенным репертуаром языковых средств – от распространенных именных групп до нулевых выражений (так называемая нулевая анафора, обозначается знаком Ж). Например: (3) Космонавт, работавший в открытом космосе_i, завершил эксперимент. Он_i вернулся в помещение станции. Затем Ж_i снял скафандр и Ж_i приступил к анализу результатов. Каждый раз, упоминая референт, говорящий осуществляет выбор из репертуара формальных средств; этот процесс можно назвать референциальным выбором. Как было остроумно отмечено Дж.Гандел, Н.Хедберг и Р.Захарским, одна из удивительных особенностей языка состоит в том, что один и тот же объект обозначается многими разными способами, а разные объекты – одним и тем же способом. Осуществляя референциальный выбор, говорящий должен обеспечить возможность поддержания, или «отслеживания» референции, т.е. гарантировать, что адресат будет в состоянии установить тождество (и не-тождество) упоминаемых референтов (в противном случае говорящий терпит «коммуникативную неудачу»).

Главное различие среди референциальных средств языка сводится к противопоставлению между (семантически) полными именными группами (сюда относятся как имена собственные, так и имена нарицательные) и редуцированными именными группами – местоимениями и нулями. Основной принцип, регулирующий референциальный выбор, обусловлен устройством когнитивной системы человека, в первую очередь с таким важным механизмом, как рабочая или кратковременная память. Если референт высоко активирован в рабочей памяти говорящего (и, по предположению говорящего, также в рабочей памяти адресата), то используется редуцированное референциальное средство. Если же уровень активации референта невысок, то говорящий должен использовать полную именную группу. При когнитивном подходе к референциальному выбору становится очевидно, что антецедент не является непосредственным контролером анафорического выражения. Антецедент (или антецеденты) влияют на текущую активацию референта, а последняя, в свою очередь, определяет референциальный выбор. Следовательно, анафорическое средство отсылает не к текстовому антецеденту, а к активированному представлению в когнитивной структуре.

Когнитивные и квази-когнитивные модели анафоры достаточно распространены в современной лингвистике, хотя различные авторы используют разные понятийные системы. Так, У.Чейф пишет об активации референтов в сознании и различает три состояния – активное, полуактивное и инактивное. Т.Гивон в своей работе о референциальном выборе (1983) использовал понятие непрерывности (доступности) топика, и показал иконическую связь между статусом референта и объемом формального средства: чем доступнее (активнее) референт, тем более экономное средство используется для его упоминания. Гивон предложил также иерархию формальных средств – от нулевой анафоры до полных именных групп, – которая соответствует разным степеням доступности. Позже аналогичные идеи разрабатывались М.Ариэль и Дж.Гандел с соавторами.

Как определить степень активации референта? В лингвистических работах в данном месте иногда наблюдается порочный круг – референциальный выбор объясняется через активацию, а единственным источником сведений об активации является референциальная форма. Степень активации референта можно, однако, определить на основе независимых факторов. Эти факторы распадаются на две группы: связанные с контекстом и связанные со свойствами самого референта. Среди контекстных факторов главную роль играет расстояние от данной точки дискурса до антецедента. Среди факторов, связанных с характеристиками самого референта, особую роль играют факторы одушевленности и протагонизма.

Существуют и факторы, влияющие на референциальный выбор. Так, даже при высокой активации референта может оказаться, что употребление местоимения или нуля невозможно. Ср. пример: (4) Космонавт_i, работавший в открытом космосе, завершил эксперимент. Затем его вызвал на связь начальник центра_j. ^??Он_i/j изложил план работы на завтра. В данном контексте непонятно, каков референт местоимения он – «космонавт» или «начальник центра». Оба эти референта достаточно активированы для того, чтобы быть упомянуты местоимением он, однако тот факт, что их в рабочей памяти два, делает употребление местоимения нежелательным. В такой ситуации употребление местоимения вызывает референциальный конфликт, или неоднозначность. Говорящий в процессе референциального выбора должен отфильтровывать потенциально неоднозначные референциальные средства либо как-то иначе обеспечивать снятие конфликта. Например, если бы два референта в (4) были разного пола, то конфликт был бы благополучно снят благодаря грамматическому роду русских местоимений 3-го лица: (4а)  Женщина-космонавт_i, работавшая в открытом космосе, завершила эксперимент. Затем ее вызвал на связь начальник центра_j. Он_j изложил план работы на завтра. (4б)... Она_i изложила план работы на завтра.

Исторически лингвисты раньше начали заниматься синтаксической анафорой. (То, что дискурсивная анафора – более фундаментальное явление, нежели синтаксическая анафора, стало ясно значительно позже.) Большое количество работ было выполнено в духе логико-философской традиции и формальной семантики (на русском языке это, в первую очередь, работы Е.В.Падучевой). На протяжении последних четырех десятилетий синтаксическая анафора является одной из основных тем формального синтаксиса.

В работах по синтаксической анафоре в качестве материала исследования, как правило, используются искусственно сконструированные предложения. Специалисты по дискурсивной анафоре сомневаются, является ли такой материал показательным, поскольку синтаксические примеры часто оказываются исключительно ненатуральными. Между тем референциальный выбор – достаточно тонкий механизм, чувствительный к качеству материала. В исследованиях по дискурсивной анафоре, как правило, используются естественные данные – примеры из реально зафиксированных дискурсов. В последнее время все чаще появляются работы, основанные на корпусном подходе, в которых автор принимает обязательство учесть все данные, представленные в данном корпусе текста.

Корпусный подход характерен также для современных работ по анафоре, выполняемых в русле компьютерной лингвистики. Для западноевропейских языков существуют корпусы текстов (иногда – в миллионы слов), аннотированные с точки зрения анафорических и кореферентных связей. Основная прикладная задача, которая ставится в связи с анафорой в компьютерной лингвистике, – так называемое разрешение анафоры, т.е. автоматическое установление референта (или по крайней мере антецедента) анафорического выражения. В течение 1990-х годов разрешение анафоры стало одной из наиболее популярных областей компьютерной обработки текста (Natural language processing). Современные системы разрешения анафоры работают с эффективностью от 60% до 90% в зависимости от жесткости постановки задачи и помощи, «вручную» оказываемой компьютеру при установлении референции. Алгоритмы автоматического разрешения анафоры описываются в работах таких авторов, как Г.Хирст, Ш.Лаппин, Р.Митков, М.Поэсио и др.

Референциальные средства различных языков являются объектом исследования лингвистической типологии. Так, языки весьма различны с точки зрения того, какие немаркированные средства они используют для упоминания высоко активированных референтов. Например, английский язык использует безударные местоимения 3 лица, а японский – нулевую анафору. Русский и польский языки, к примеру, располагаются между этими двумя полюсами (русский ближе к английскому, польский – к японскому). Многие языки, например абхазский, используют третью стратегию – инкорпорированные в глагол местоименные морфемы (см. ПОЛИСИНТЕТИЧЕСКИЕ ЯЗЫКИ). Другое типологическое измерение – тип классификации референтов, используемой для снятия неоднозначности. В примерах (4) выше было показано, как в этой функции в русском языке используется грамматический род. Та же цель может быть достигнута другими средствами. (5) Космонавт_i, работавший в открытом космосе, завершил эксперимент. Затем он_i связался с начальником центра_j. Тот_j изложил план работы на завтра. (6) Космонавт_i, работавший в открытом космосе, завершил эксперимент. Затем он_i связался с начальником центра_j, чтобы Ж_i изложить план работы на завтра. В примере (5) использовано местоимение тот, специализированное в русском языке для указания на второй по степени активации референт. Благодаря этому местоимению достигается однозначность референции. В примере (6) видна роль русского инфинитива: он может быть использован в целевом придаточном лишь при условии кореферентности с подлежащим главной предикации. Таким образом, гарантируется, что нулевое выражение может быть понято только как «космонавт». В языках мира существует большой репертуар различных средств, обеспечивающих различение одновременно активированных референтов и таким образом помогающих снять референциальный конфликт.

До сих пор речь шла только о центральном типе анафоры – случаях, когда анафор имеет легко отождествимый антецедент и между ними имеется явная кореферентность. Эта модель действительно является основной – и с точки зрения частоты в дискурсе, и с точки зрения места в системе языка, но необходимо упомянуть и несколько более сложных и периферийных случаев, подробно обсуждавшихся в литературе.

Во-первых, антецедент может линейно следовать за анафором; в таких случаях говорят о катафоре. Ср. начало песни А.Васильева и Г.Иващенко: (7) Куда его ни зашвырни, а бумеранг летит по кругу. Катафора особенно характерна для некоторых языков, например английского. Как правило, катафорический антецедент не может быть дальше от анафора, чем в соседней предикации.

Во-вторых, встречаются случаи анафорических выражений, не кореферентных антецеденту – чаще всего цитируется пример Л.Карттунена: (8) Тот мужчина, который дал свой банковский чек жене, мудрее, чем тот, который дал его своей любовнице. Такого типа примеры иногда именуют анафорой равнозначности, в противоположность «обычной» анафоре кореферентности.

В-третьих, часто встречаются случаи так называемой косвенной, или ассоциативной, или выводимой анафоры, при которой референт не был непосредственно введен в предтексте, а лишь каким-то образом связан с антецедентом, например (пример Дж.Лакоффа и Дж.Росса, 1972): (9) Джон стал гитаристом, так как считал, что это прекрасный инструмент. Типы семантических отношений между анафором и антецедентом могут быть очень разнообразны, в том числе часть – целое, элемент/подмножество – множество, участник – ситуация, слот фрейма – фрейм, причина – следствие и т.п. Суть явления косвенной анафоры состоит в том, что антецедент активирует не только свое непосредственное означаемое, но и целую сеть связанных с ним концептов и/или референтов, и в дальнейшем говорящий может упоминать их с большей легкостью, чем аналогичные, но не активированные концепты и референты.

В-четвертых, в устной коммуникации, предполагающей наличие общего для говорящего и адресата физического окружения, часты случаи конситуативной анафоры вовсе без текстового антецедента. Пример Е.А.Земской (с соавторами): (10) [Конситуация: А. держит в руках цветы.] Б.: – Давай их в большую вазу. Механизм такого рода анафоры в точности такой же, как и при обычной анафоре с текстовым антецедентом, за тем исключением, что референт активирован в рабочей памяти не через языковой, а через визуальный канал. Примеры такого рода показывают, что референциальный выбор непосредственно контролируется когнитивным статусом референта, а не текстовым антецедентом.

В-пятых, понятие анафоры иногда распространяют на повторное упоминание не именных, а предикатных концептов. В таких случаях говорят о предикативной анафоре, например: (11) Коммунисты предложили устроить президенту импичмент, но демократы с этим не согласились. (12) Петя думает так же, как и я Ж. В некоторых языках для предикативной анафоры используются специальные служебные глаголы, типа англ. do. Предикатная анафора – весьма важное явление, но изучена она пока в меньшей степени, чем анафора именная.

Анафора и конкретная референция в русском языке исследовалась в работах Н.Д.Арутюновой, Т.В.Булыгиной, Дж.Гандел, А.А.Кибрика, Л.Н.Иорданской, Дж.Николс, Е.В.Падучевой, А.С.Чехова, А.Д.Шмелева и др.

Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М., 1985
Подлесская В.И. Вопросы лексической и синтаксической семантики: анафора в современном японском языке. М., 1990
Фундаментальные направления современной американской лингвистики. Под ред. А.А.Кибрика, И.М.Кобозевой и И.А.Секериной. М., 1997