«Воля России» следила и за важнейшими событиями в художественной жизни СССР, предоставляя свои страницы таким писателям, как В.Маяковский, И.Бабель, Б.Пильняк. Здесь была без указания имени автора впервые опубликована антиутопия Е.Замятина Мы, а также большая серия материалов, освещающих наиболее интересные новинки советской литературы, которые, по мнению журнала, по сути дела развенчивали большевистскую идеологию, показывая, как она высвобождает «нечеловеческое в человеке».

Усиливающийся «большевистский напор» в искусстве побудил критиков «Воли России», и прежде всего Слонима, уточнить активно ими защищаемое требование «приближения к современности» как необходимой творческой позиции, дающей возможность выразить новую историческую ситуацию. Однако журнал не отступил от своей веры в неизбежность полного пересмотра сложившихся литературных традиций и по-прежнему считал бесперспективной приверженность литературной архаике, в чем бы она ни проявлялась. «Воля России» вела принципиальную полемику с парижским журналом «Современные записки», который отличался гораздо более отчетливо проявленной консервативностью и в подборе авторов, и в эстетических предпочтениях.

За этой полемикой стоял спор о путях новой России и ее будущем, которое, согласно авторам пражского журнала, ни в коем случае не должно стать попыткой реставрации изживших себя форм жизни. В статьях Слонима повторялась мысль, что умерла не Россия, «а только один лик ее исторических воплощений», и поэтому некорректны представления о «темном провале» в русской истории после 1917. Отправляясь от таких посылок, журнал резко отвергал всю линию эмигрантской литературы, позволяющую говорить об «академизме» в выборе проблематики и средств изображения, или о беспочвенно идиллическом изображении ушедшего уклада жизни, об укоренившейся «идее исторического бессмыслия» и сознании ненужности человеческих усилий на пути искания правды. Тем писателям, кто сохранили стойкую приверженность традициям русской классики, инкриминировалась «неподвижность», лишающая литературу всякого будущего: эта литература остановилась в своем развитии, и она «ничего не продолжает, а только повторяет».

На страницах «Воли России» дебютировали многие молодые поэты русской Праги (в том числе участники объединения «Скит») и Парижа, не всегда разделявшие взгляды редакции, которая «с позиций социалистической демократии» не раз высказывалась о «кризисе эмиграции» как неизбежном следствии ее все более полного отрыва от социальной и духовной почвы новой России. В этом смысле идеология журнала не изменилась за все годы его существования, хотя он тревожно отреагировал на начало «великого перелома» в СССР и обличал «сталинщину в литературе».

Ухудшившееся положение русской диаспоры в Чехословакии, постепенно сближавшейся с СССР и отказавшейся от многих форм поддержки культурных начинаний эмиграции, привело к закрытию журнала.