Автобиографизм порой проявлялся как реальная основа ряда рассказов (Автора! – гиперболизированное отражение опыта Попова как киносценариста; За грибами в Лондон – лирико-юмористический отчет о поездке за рубеж; Первая хирургия – описание больничной атмосферы), но главная его функция – сообщить создаваемой картине мира предельную концентрированность и эмоциональную интимность. «Я» в прозе Попова означает не статическое единство, а подвижную динамическую целостность. В программной повести Жизнь удалась (1981) представлено довольно сложное сравнение автора-писателя и не вполне тождественного ему героя – среднего интеллигента с техническим образованием (такая структура словно открыта для включения в нее читательского «я»). Повесть Иногда промелькнет (1991) строится как напряженное воспоминание о юности, по-прустовски пристальное всматривание в подробности былого, когда точность и подлинность становятся самоцелью. Наконец, в повести Остров Рай герой-повествователь демонстративно обозначен как Валерий Георгиевич Попов.

Неизменной чертой творчества Попова остается прочность смысловых связей между отдельными рассказами и повестями, которые являются как бы отдельными главами единой, незавершенной и всегда открытой для продолжения книги. Доминирующий пафос этой субъективной эпопеи – активное жизнетворчество, вера в возможность гармонического разрешения конфликтов и противоречий. Простое человеческое счастье выступает здесь как главная мера добра и справедливости, что ощутимо уже в названиях произведений Попова: Нормальный ход, Успеваем..., Вход свободный, Жизнь удалась, Парадиз.

Делая ставку на внутреннюю свободу индивидуума, писатель никогда не питал политических иллюзий, не избегал описаний абсурдности и жестокости социальной действительности: характерна в этом отношении повесть Новая Шехерезада (1988) – первый для Попова опыт перевоплощения и изображения женского характера. Главным и незаменимым средством утверждения позитивных ценностей в мире Попова выступает юмор, носителями которого являются и сам автор, и близкие ему персонажи. Светлым юмором отмечены и эротические мотивы, пронизывающие прозу Попова: земная любовь, показанная без патетики и вместе с тем свободная от бытовой заниженности, предстает неоспоримой ценностью и созидательной силой.

Стилистика Попова основана на предельном доверии к мудрости языка как такового, вдохновенной игре с повседневной речью. Доверительность разговорной интонации помогает мотивировать фантастические метаморфозы, создать эффект присутствия. Попов избегает как книжных красот, так и обыденной грубости, он не просто цитирует устную речь, а динамически ее спрессовывает. Лаконизм языка в сочетании с парадоксальностью нередко приближают прозаическую интонацию к поэтической. По меткому наблюдению П.Вайля и А.Гениса, Попов пишет «квантами» – словесно-образными сгустками, располагающими к запоминанию наизусть, цитированию, перенесению в другие контексты.

Попов много работает как детский писатель. В его повестях Похождения двух горемык (1978), Нас ждут (1984), Что посеешь... (1986), Самый сильный (1989) отчетливо выявляется авторский четкий, без нормативности идеал разумной и осмысленной человеческой жизни.

Наметившиеся в 1990-х годах самоповторы – роман Будни гарема (1993) и особенно роман Разбойница (1996) – свидетельствуют об опасности литературной инерции. Однако бесспорным новаторским вкладом Попова в русскую литературу остается созданная им художественная модель гармонического взаимодействия индивидуума с миром, основанная на природных законах мироздания, открываемых при помощи творческого остроумия и словесной изобретательности.