В апреле 1859 он сумел пробраться в Нанкин, ставший столицей тайпинского Небесного государства Великого равновесия (Тай пин тянь го) под именем Небесной столицы (Тяньцзин), где получил титул Ганьского князя (Гань-ван) и назначение на пост главного министра. Летом 1859 подал главе Небесного государства пространную записку с проектом преобразования Китая, которая была одобрена Хун Сюцюанем и как программный документ тайпинов издана под названием Цзы чжэн синь пянь (Новое сочинение в помощь правлению). В том же 1859 Хун Жэньгань произвел реформу календаря и экзаменационной системы в тайпинском государстве. В 1861 он опубликовал брошюру Ин цзе гуй чжэнь (Герои возвращаются к истине), в которой преимущества тайпинской идеологии и практики обосновывались в форме бесед с чиновником – перебежчиком из лагеря правительственных сил. Объектом предлагавшихся Хун Жэньганем реформ стал и литературный язык, который планировалось приблизить к разговорному. Шагом в этом направлении явился подготовленный Хун Жэньганем вместе с другим лидером тайпинов Мэн Шиюном Указ о запрещении пустых и вычурных слов (1861). После самоубийства Хун Сюцюаня 1 июня 1864 и падения Небесной столицы (Нанкина) 19 июля 1864 Хун Жэньгань вместе с новым Небесным князем старшим 16-летним сыном Хун Сюцюаня отступил на юг, но в октябре был схвачен правительственными войсками и в ноябре 1864 казнен в Наньчане.

В целом мировоззрение Хун Жэньганя носило связанный с христианской догматикой теологический характер, исходя из идеи всеведущего, всемогущего и вездесущего Бога. Однако конкретизация образа Бога как Верховного господина (Шан ди) обнаруживала в нем черты традиционного, прежде всего даосского, натурализма. Этот «самоналичествующий» (цзы ю, см. Ю – У) Бог «естественно таков, каков есть» (цзы жань эр жань), и «содержит в себе тьму символов (сян, см. СЯН ШУ ЧЖИ СЮЭ)», подобно дао в Дао дэ цзине (§ 11). Соответственно подчиненный ему «путь неба естественен» (тянь дао чжи цзы жань), и «делам (ши₃) присуща постоянная изменчивость (бянь), а принципам (ли₁) присуща исчерпывающая проницаемость (тун₂)».

В своем основном труде Новом сочинении в помощь правлению Хун Жэньгань утверждал, что для общества «главным является создание [правильных] законов (фа₁) и подбор [способных] людей. Использование бездарных людей наносит ущерб законам. Неправильные же законы приносят вред людям. Разве можно при этом быть неосторожным? Для того чтобы упомянутые два фактора (выработка законов и использование людей) могли содействовать, а не мешать друг другу, надлежит их уравновесить соответствующим образом в государственном законодательстве. Если попытаться выделить основные средства достижения этого, их будет примерно три: 1) изменение старых обычаев при помощи новых; 2) изменение старых законов при помощи новых; 3) воспитание людей при помощи наказаний. Помимо всего этого, необходимо также, чтобы тот, в чьих руках находится осуществление перечисленных трех положений, лично заботился об их распространении путем личного примера, искренне стремился внедрить их в жизнь. «Тогда низы окажутся столь же послушны тем, кто стоит наверху, как трава послушна ветру, и будут подражать им во всем. В противном же случае новые законы породят новые пороки, которые впоследствии будут умножены путем подражания и будут распространяться до тех пор, пока не приведут к открытой смуте».

Раскрывая свой тезис об «изменении старых законов при помощи новых» (и фа фа чжи), Хун Жэньгань исходил из убеждения, что «необходимо проведение в жизнь законов сочетать с просвещением и воспитанием», ибо «когда дело воспитания поставлено хорошо, то законы ясны всем; когда законы ясны всем, [народу] известно милосердие правителя, и тогда люди вдохновляют друг друга, день ото дня расцветают таланты и добродетели, день ото дня оздоравливаются нравы и обычаи».

Будучи одним из наиболее просвещенных вождей тайпинов, Хун Жэньган настаивал на том, что «для государства первично законодательство» (го-цзя и фа-чжи вэй сянь), которое в свою очередь должно иметь теснейшую связь с «путем мира и сердцем человека» (ши дао жэнь синь): «Любой закон является одновременно неопределенным и определенным, подвижным как вода и твердым как железо. Он подобен человеческому сердцу, которому также свойственны и твердость, и гибкость, подобен делам и событиям, также имеющим свойство быть одновременно определенными и неопределенными. Это лежит в основе трудностей для законодателей, является причиной легкости возникновения пороков. Спрашивается, что следует знать, прежде чем приступить к выработке законов? Прежде всего следует усвоить, что дух закона воплощается в его общей основе. Эта общая основа должна быть твердой и неизменной. [Конкретное] же содержание закона заключается в его мелких статьях, каждая из которых [с течением времени] подлежит уточнениям и изменениям».

Из своих знаний о положении дел в Англии, Франции, России и других странах Запада Хун Жэньгань заключил, что хорошее законодательство не только защищает государство от правонарушений, преступлений и смуты, но и способствует его усилению и общему процветанию. Призывая перенимать позитивный западный опыт, китайский мыслитель придавал первостепенное значение социально-политической функции системы массовой коммуникации. В этой связи он выступал за развитие прессы, сети почтовых станций, сухопутного и водного транспорта, дорожного строительства и т.п. О той выдающейся роли, которую Хун Жэньгань отводил передаче информации в системе властных отношений, свидетельствует первый же пункт предлагавшихся им конкретных мероприятий: «Вся власть в отношении великого и малого, сверху донизу должна быть единой. И двор, и народ должны одинаково уважать ее, и она должна доходить до народа. Мнение народных низов должно доходить до людей, стоящих наверху, чтобы между верхами и низами установилось взаимное понимание и были устранены те, кто ставит этому преграды и занимается злоупотреблениями. Самым лучшим средством для достижения этого является организация продажи газет и установление ящиков для тайной подачи прошений».

Более того, эту стихийную информационную службу тайпинский законотворец решил укрепить введением особого надзорного института: «Следует в каждой провинции назначить чиновника-корреспондента, который будет исполнять свои обязанности, не пользуясь административной властью. Такой чиновник должен быть человеком честным и справедливым. Он не будет подчинен местным властям, так же как не будет иметь никакой власти в отношении местных должностных лиц. Местные власти не будут иметь права ни взыскивать с него [за служебные упущения], ни награждать [за те или иные заслуги]. Обязанность чиновника-корреспондента будет заключаться в собирании сведений из газет как внутренних, так и внешних и имеющих издательский штамп и доведении всех интересных сообщений до высочайшего сведения. Когда это осуществится, все предатели будут пребывать в постоянном страхе, в то время как чистые помыслы людей станут известны всем. Тогда и мысли добродетельные, равно как и мысли преступные, не смогут укрыться от общественного суда. Разве не приведет это к торжеству добродетели и всеобщего спокойствия в Поднебесной?»

Для достижения последней цели Хун Жэньгань предлагал провести ряд репрессивных мер: запретить употребление опиума, вина и табака; закрыть буддийские и даосские монастыри, вернуть к мирской жизни монахов, а их книги сжечь; упразднить уличные зрелища, буддийские посты и даосские церемонии; положить конец деятельности гадальщиков-геомантов; искоренить «вредные», т.е. нерегламентированные властью, учения.

Эффективность административного контроля на низовом уровне в этом военно-крестьянском государстве Хун Жэньгань полагал обеспечить учреждением должности сельского старосты, выполняющего функцию судьи и распоряжающегося солдатами сельской стражи.

Наряду с другими гуманными предложениями, вроде запрета родителям топить своих детей и продавать их в рабство, он подверг ревизии китайскую правовую традицию коллективной, и в частности семейной, ответственности предписанием «строго различать отношение к преступнику и к его семье».

Признавая, что из-за своей ксенофобии Китай «уподобился тяжелобольному, у которого произошла закупорка кровеносных сосудов и в организме прекратилось кровообращение», Хун Жэньгань верил в спасительную силу христианства и считал, что для оздоровления страны «вначале нужно осуществлять воспитание людей при помощи десяти заповедей и лишь потом прибегать к помощи государственных законов». Однако традиционный этатизм ярко проявился в его стремлении доказать, что такая высшая мера наказания, как публичная смертная казнь через повешение, совместима с выполнением священной заповеди «Не убий»: «Тянь-ван является наместником Небесного отца; он получил приказ на управление людьми на земле. Когда подданные нарушают закон, то тот, кто стоит наверху, не может не наказывать их. Ясно, таким образом, что тех, кто приговорен к смертной казни, лишают жизни не люди, а что они сами связывают свои руки веревкой и требуют, чтобы Небесный отец наказал их».

Основное историческое значение творчества Хун Жэньганя в том, что он одним из первых в Китае разработал относительно целостную программу перевода страны на принципиально иной вестернизированный (капиталистический) путь развития.

Тайпинское восстание. М., 1960
Избранные произведения прогрессивных китайских мыслителей нового времени (1840–1898). М., 1961
Новая история Китая. М., 1972
Кобзев А.И. Китай. – В кн.: История политических и правовых учений XIX в. М., 1993