В Новом Завете и у ранних отцов церкви этот термин использовался для обозначения принадлежности к секте; так, апостол Павел говорил о себе: «я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению (hairesis)» (Деян 26:5). Однако вскоре он приобрел иной смысл и начиная с посланий Игнатия Антиохийского к Траллийцам и Ефесянам (ок. 108) стал использоваться для обозначения религиозного инакомыслия. В эпоху Иеронима (342–420) этот термин закрепился в качестве обозначения группы христиан, отколовшихся от церкви вследствие своей приверженности той или иной неортодоксальной доктрине, в отличие от термина схизма (раскол), подразумевавшего обособление от церкви вследствие отказа подчиняться определенному иерархическому авторитету.

Начиная с апостольских времен церковь претендовала на роль единственной хранительницы вероучения, воспринятого ею от Христа, и осуждала то, что рассматривалось ею как отклонение от христианской ортодоксии. С конца апостольской эпохи и до начала 3 в. не менее 40 сект, обычно носивших имя своего основателя и духовного вождя, были заклеймены как еретические. Ириней Лионский в своем сочинении Против ересей (ок. 180) называет по крайней мере 15 таких сект (в основном гностического толка).

В Послании к Галатам Павел писал: «кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (1:9). Разделяя озабоченность церкви сохранением чистоты вероучения, отцы церкви были далеки от того, чтобы проявлять снисходительность к еретикам. Поликарп Смирнский называл Маркиона «отродьем дьявола». Игнатий Антиохийский видел в еретиках ядовитые растения или зверей в человеческом обличье. Юстин и Тертуллиан считали, что учения еретиков внушены им врагом рода человеческого. Феофил Антиохийский сравнивал их с бесплодными и скалистыми островами, о которые разбиваются корабли, а Ориген говорил, что они подобны морским разбойникам, зажигающим на скалах огни, чтобы заманить на них суда, ищущие безопасной гавани. Впоследствии резкость выражений несколько смягчилась, однако в целом отношение к ересям оставалось прежним и было официально закреплено в постановлениях многих соборов. Выражение «да будет анафема» (anathema sit), по-видимому, было впервые применено к еретикам на Эльвирском соборе (в Испании) в 300–306 и превратилось в обычную формулу, используемую на всех вселенских соборах, например, при осуждении Ария на I Никейском соборе (325), Нестория – на Эфесском соборе (351), Евтихия – на Халкидонском соборе (451) и иконоборцев – на II Никейском соборе (787).

В Римско-католической церкви термин «ересь» приобрел весьма специфический смысл, зафиксированный в каноническом праве: «еретик есть всякий, кто, после принятия Крещения и оставаясь по имени христианином, дерзновенно отрицает или подвергает сомнению любую из истин, в которые подобает веровать в соответствии с божественной и католической верой» (Канон 1325, § 2). Таким образом, для того, чтобы формально квалифицировать некоторое учение как ересь, требуется наличие четырех условий. Во-первых, предшествующее принятие настоящего крещения (не обязательно в Католической церкви). Во-вторых, декларация своей неизменной принадлежности к христианской вере, так как в противном случае человек рассматривался бы как вероотступник. В-третьих, отрицание или сомнение в некой истине, которая уже признана Католической церковью богооткровенной. В-четвертых, моральная предосудительность выраженного неверия, связанная с тем, что называющий себя христианином отказывается принять христианский догмат.

Поэтому, чтобы стать еретиком в строгом и каноническом смысле и быть отлученным от сообщества верующих, человек объективно должен отрицать или подвергать сомнению истину, которая не просто провозглашается церковью, но основана на слове Божьем, возвещенном Богом в Библии или в Священном Предании. Субъективно же этот человек должен признавать свою обязанность верить в истины Откровения. Если он добросовестно заблуждается, как это бывает с теми, кто воспитывался не в христианской (или не в католической) среде, то это всего лишь «материальная» ересь, не подразумевающая ни моральной вины, ни греха против веры, хотя она и исключает человека из церковного общения.

Однако в ряде других христианских конфессий в понятие ереси вкладывается иной, скорее описательный, чем юридический смысл, поскольку в этих конфессиях не существует признания церковного авторитета, который обладал бы правом выносить окончательное суждение по поводу спорных доктринальных вопросов. В Восточной православной церкви термин «ересь» используется в более широком смысле для обозначения всех догматических позиций, которые расходятся с вероучением, принятым первыми семью вселенскими соборами (т.е. соборами до II Никейского собора). В протестантизме (на раннем этапе его развития в Европе и Америке) понятие ереси играло основную роль в образовании отдельных церквей. Такие учения, как учение об абсолютном предопределении, и решение таких вопросов, касающихся обрядовой практики, как вопрос о крещении младенцев, рассматривались как ортодоксальные или еретические в зависимости от теологической ориентации, и различия в этих оценках нередко приводили к возникновению новых деноминаций. Кроме того, светские правители часто наделялись властью ограждать своих подданных от ошибочных учений. В обязанность светским властям, в соответствии с Вестминстерским исповеданием веры, вменялось принимать меры, чтобы «в Церкви сохранялись единство и мир, чтобы божественная истина сохранялась в своей чистоте и полноте, и чтобы все святотатства и ереси были искоренены». Пресвитериане и некоторые другие протестанты и сейчас придерживаются того мнения, что еретические взгляды являются достаточным основанием для того, чтобы отстранить человека от исполнения пастырских обязанностей.

В современном протестантизме лишь радикальная и «усердно насаждаемая» ересь может послужить основанием для того, чтобы в отношении человека, исполняющего пастырские обязанности, были предприняты серьезные меры. Мерилом веры в этих случаях выступает Библия, а нормой ортодоксальности – в духе Дж.Уэсли – широко понимаемое христианство. Уэсли говорил: «Мы веруем, что Христос есть вечное и высшее Благо. Но в том, что касается всех мнений, которые не затрагивают основ христианства, мы размышляем и позволяем размышлять». Обычно для того, чтобы ересь была официально запрещена, она должна «потрясать основания религии», как, например, агностицизм или атеизм.

Христианство. Энциклопедический словарь, тт. 1–3. М., 1993–1995