В основе испанского адопцианства, вероятно, лежали сходные представления несториан, которым покровительствовали (или, во всяком случае, которым отдавали предпочтение) мусульмане. Поддержка этого учения была связана с надеждой, что христианство, модифицированное за счет привнесения подобных несторианских воззрений, покажется мусульманам более убедительным и приемлемым. Несториане, в свою очередь, почерпнули свои представления о человечестве Христа у христианских апологетов 2 в., таких, как Феодот Византийский, Берилл Бострийский и Павел Самосатский. Последний особенно энергично настаивал на невозможности вочеловечения для Бога.

Испанское адопцианство было окончательно осуждено церковью после ряда соборов – в Регенсбурге (792), Франкфурте (794), Экс-ла-Шапель (799). В Экс-ла-Шапеле Феликс Ургельский в течение шести дней диспутировал с высокоученым Алкуином Йоркским; в конце концов испанец отрекся от своих взглядов и провел остаток дней в Лионе под надзором местного епископа. После смерти Феликса и Элипанда (который в мавританских землях оставался недосягаемым для противников) адопцианство утратило всякую опору, хотя адопцианские идеи обсуждались на протяжении всего Средневековья.